возраст – иллюзия убеждений. «сказка утеряна» - так найди! снег замедляется: самое время, взять и куда-то свернуть с пути.
Новая кофейня, книга в подарок, красивущее котэ и новый любимый стих (автор: Вадим Волков)
У людей за пазухой камень, змея или крестик,
У Христа -- вероятно, я, поскольку чем меньше
Мы имеем от жизни, тем меньше хотим, и если
Не иметь ничего, то слова замещают вещи.
Исковеркивая поговорку -- non rebis, sed verbis*.
Хотя в принципе есть и жилье, и заначка денег,
И огромное солнце (мое!), и буханка хлеба,
И дожди, я суставами знаю их за неделю.
Я писал поэмы по стеклу пенопластом,
Как на ветер бросал -- разлеталось каждое слово!
Мне мечталось не раз -- по приколу или на счастье --
Над какой-нибудь дверью повеситься вместо подковы.
Ни жалеть, ни желать, спасибо за все, что было,
И больше спасибо, что этого больше не будет.
Я любил только старых, бедных и некрасивых,
Я узнал, что глаза для того предназначены людям,
Чтобы в них смотрели, что роза красивей живою,
И что жизнь есть больше, чем глупое кувырканье
Из исходного положения вперед головою
В безысходное положение вперед ногами.
Мне известно больше, чем все, о природе предметов.
Я сорил деньгами, чтоб было куда возвратиться,
Но ни разу не возвращался -- плохая примета.
Моя родина -- ветер в кармане и пыль на ботинках.
Я носил ее всюду. Проще сказать -- бомжище.
Я берег ее пуще реликвий или религий.
И еще. Я не оставлял недоеденной пищу,
Закрытыми окна и открытыми книги.
У людей за пазухой камень, змея или крестик,
У Христа -- вероятно, я, поскольку чем меньше
Мы имеем от жизни, тем меньше хотим, и если
Не иметь ничего, то слова замещают вещи.
Исковеркивая поговорку -- non rebis, sed verbis*.
Хотя в принципе есть и жилье, и заначка денег,
И огромное солнце (мое!), и буханка хлеба,
И дожди, я суставами знаю их за неделю.
Я писал поэмы по стеклу пенопластом,
Как на ветер бросал -- разлеталось каждое слово!
Мне мечталось не раз -- по приколу или на счастье --
Над какой-нибудь дверью повеситься вместо подковы.
Ни жалеть, ни желать, спасибо за все, что было,
И больше спасибо, что этого больше не будет.
Я любил только старых, бедных и некрасивых,
Я узнал, что глаза для того предназначены людям,
Чтобы в них смотрели, что роза красивей живою,
И что жизнь есть больше, чем глупое кувырканье
Из исходного положения вперед головою
В безысходное положение вперед ногами.
Мне известно больше, чем все, о природе предметов.
Я сорил деньгами, чтоб было куда возвратиться,
Но ни разу не возвращался -- плохая примета.
Моя родина -- ветер в кармане и пыль на ботинках.
Я носил ее всюду. Проще сказать -- бомжище.
Я берег ее пуще реликвий или религий.
И еще. Я не оставлял недоеденной пищу,
Закрытыми окна и открытыми книги.
Я собака Диоген, моя родина остров Крыша.
Я вошел в этот мир без стука, меня не звали.
Тихо радуюсь жизни, уродливый и бесстыжий
На пороге беспутья, у подножья развалин
Безнадежного века, я здесь, словно кокк в агаре, -
Наблюдаю его с развеселой покорностью психа.
И когда на улицах каждой твари по паре
Оттого, что весна - я один и доволен дико.