Похоже, осенняя депрессия потихонечку охватывает всех и каждого. Я сколько не птыаюсь разглядеть романтику в осенних листьях своими слипающимися от недосыпания глазами - вижу лишь листья. И это я - гуманитарий и мечтатель, любитель алегоричных образов
Но, что самое галвное, я как то держу настроение в уздечке. То есть не свечусь вся от счастья, но и не раскисаю. Это какой-то своеобразный период консервации. Когда я чувствую, что дело плохо - я пытаюсь это переждать. А плохо ли? Нет, всего лишь осень. Это банально, но факт. Я всегда чуть ли не обожала осень. Но сейчас постоянные неотложные дела, всем от тебя что-то надо, все раздражает, что-то неуспеваешь, вдохновения ноль - и все, я в консервации.

Сейчас вот решила немного оттаять.
Ну а так, это ведь все просто слова. А вот слова, которые я вычитала в журнале про художнике Николая Ге заставили меня воспрянуть и задуматься:

"Творчество Ге очень "человечно". Вглядывание в человека - вся суть его, от "Тайной вечери" и до "Распятия". Обратите внимание, что никто на его картинах не выглядит "подлецос - ни уходящий от Хри ста Иуда, ни барственный Пилат, стоящий перед Ним. Ни Петр, подписавший смертельный приговор своему "непотребному" сыну. Тот, кого дургой живописец изобразил бы негодяем, у Ге всего лишь несчастен. Несчастен, потому что запутался, ослаб, не сумел пойти до конца, не успел опомнится, пожалеть свою душу...
"Я люблю людей, - писал художник, - верю, что они хорошие, и никакие промахи меня не излечат. Я лучше человека никого не знаю и буду всегда верить: все, что моя радость, мое счастье, мое знание - все от людей..." Этим "кредо" ге руководствовался не только в своем творчесвте, но и в жизни своей. Его часто называли "человеком идеи". А надо было назвать "человеком любви"

(Шедевры русской живописи. 50 художников. Николай Ге. 37 выпуск)

я исправно подписываю каждый билетик своей эмоцией.)